В эфире Орел, Елена Годлевская:
Передача имущества Орловской области в частные руки нередко сопровождалась скандалами. Но дальше слов дело не шло. Однако продажа частной фирме контрольного пакета акций бюджетообразующего государственного предприятия ОАО «Орелоблэнерго» по явно заниженной цене вызвала такой резонанс, что впервые руководство области было вынуждено принять меры для возвращения собственности государству.
Проверкой законности этой сделки уже занимается прокуратура Орловской области. На сегодня установлено, что продажа акций Открытого акционерного общества «Орелоблэнерго», имущество которого оценивается в 700 миллионов рублей, осуществлялась по предложению коллегии администрации Орловской области в счет погашения долга Орловской области в размере 2,5 миллионов долларов США «Внешэкономбанку». Исполнительный лист на взыскание этого долга был выдан Московским арбитражным судом более трех лет назад, на счетах коллегии денег якобы не было – вот и решили руководители области рассчитаться областным имуществом.
Но при этом 51 процент акций «Орелоблэнерго» был оценен всего в 20 миллионов рублей. По мнению независимых экспертов, это ниже их реальной стоимости минимум в 13 раз. Показательно, что явно заниженная цена не смутила ни первого заместителя губернатора Юрия Коростелкина, ни начальника Управления промышленной политики и информатизации Орловской облатси Бориса Морозова. Они от имени коллегии администрации Орловской области согласились с такой оценкой. И вскоре весь пакет акций оказался в руках одной-единственной частной фирмы – «Орловской промышленной кампании», председателем совета директоров которой является бывший заместитель губернатора Орловской области и руководитель Управления госимущества обладминистрации Игорь Сошников. В совете директоров проданного «Орелоблэнерго» тоже сплошь руководители Орловской области. А возглавляет совет директоров «Орелоблэнерго» первый заместитель губернатора Юрий Коростелкин, контролирующий весь процесс перехода госсобственности в частные руки.
Рассказывает руководитель фракции КПРФ в Орловском областном совете народных депутатов, депутат Василий Иконников:
Василий Иконников:
Василий Иконников : В Орловской области есть люди совестливые, в том числе люди, которые работают в областной администрации. Когда они видят, что просто-напросто воруют государственную собственность, а они не могут ничего сделать. Обращаются к оппозиции, к Компартии – ребята, помогите сохранить собственность! Вот от этого все пошло. Мы получили информацию. Когда мы увидели, что в цепочке задействованы высшие должностные лица орловской области, мы поняли, что без прокуратуры, причем Генеральной прокуратуры, здесь не обойтись. Мы направили запрос в Генеральную прокуратуру и областную прокуратуру, чтобы проверили факт отчуждения 51 процента акций «Орелоблэнерго», которая находилась в государственной собственности и имела миллиардные активы. И сегодня можем констатировать, что действия общественности, действия оппозиции привели к результатам. Власть испугалась. Люди, которые к этому были причастны, испугались, что им зададут вопросы и могут привлечь к уголовной ответственности. И быстро, просто молниеносно, операция по возврату собственности была решена за 2-3 дня. Кто-то авторитетный дал команду, и сразу же хозяйствующие субъекты, которые были задействованы, в том числе и государственные учреждения, вернули собственность.
Елена Годлевская : Действительно, как только скандал с продажей акций «Орелоблэнерго» стал достоянием гласности, Департамент имущественной и информационной политики Орловской области обратился в арбитражный суд с просьбой о признании сделки незаконной, а затем заключил с Орловской промышленной компанией, которая приобрела акции предприятия, мировое соглашение. Частная фирма обязалась рассчитаться с кредиторами и вернуть собственность, а Департамент – возместить ей понесенные убытки. Если учесть, что в бюджете Орловской области траты на такую финансовую операцию не предусмотрены, выполнение мирового соглашения со стороны обладминистрации влечет за собой нарушение бюджетного законодательства.
Тем временем администрация области во главе с губернатором Егором Строевым объявила о поиске виновного в происшедшем. Прокуратура Орловской области «обнаружила» его тотчас. Возбуждено уголовное дело, и в нем фигурирует одно-единственное имя – Галины Степиной, судебного пристава-исполнителя Межрайонного отдела судебных приставов по особым исполнительным производствам города Орла, которая в рамках своих служебных обязанностей выносила постановления на арест акций «Орелоблэнерго» и их реализацию. При этом в прокуратуре Галине Степиной не объясняют, в чем заключается ее вина, и какой закон она нарушила.
Адвокат Галины Степиной Владимир Сучков уверен, что местная власть, пытаясь успокоить общественное мнение, просто ищет стрелочника.
Владимир Сучков : Из нее хотят сделать по старой русской традиции козла отпущения за грехи тех людей, которые собрались своровать многомиллионное состояние. «Орелоблэнерго» - это организация, которая приносит больше 400 миллионов рублей в год в бюджет области. Фактически наш нищенский бюджет скраивается из доходов этой организации. Увести эту организацию означало бы обанкротить область, это значит прекратить все социальные программы с вытекающими отсюда последствиями. Усматриваются признаки состава преступления – похищение чужого имущества, принадлежащего Орловской области. Вместо того чтобы преследовать тех лиц, которые незаконно эти акции передавали, и тех лиц, которые незаконно эти акции в свою собственность получали, наш комитет решил как обычно привлечь стрелочника к ответственности. А те люди, которые действительно хотели украсть миллионы, они, я так полагаю, не понесут никакой ответственности.
В эфире Челябинск, Александр Валиев:
Глафире Ивановне Киселевой 70 с лишним лет. Здоровье уже подводит, муж вообще не выходит из дома. Но беспокоятся супруги не столько за себя, сколько за своего старшего сына Олега. Еще в 1975 году он, комиссованный из армии, был доставлен с сопровождающим прямо из воинской части в психиатрическую клинику. Рассказывает Глафира Киселева.
Глафира Киселева : Закончил школу, в училище учился на электрика. Немножко поработал, потом его взяли в армию. Прослужил он 9 месяцев, обещался в отпуск, еще грамоту прислали. И в 1975 году в июле месяце его привозят в сопровождении солдата прямо в психиатрическую больницу. Мы узнали, что он в больнице. Мы просто испугались. Его немножко подлечили и выписали. Он так периодически работал немножко, а потом уже его уволили. Потом в больнице все дольше и дольше стал лежать.
Александр Валиев : Никогда до службы в армии за Олегом не наблюдалось странностей и отклонений. И, тем не менее, спустя два года после возвращения, он уже не смог работать, обострения давали о себе знать все чаще и чаще. Он все дольше находился на госпитализации и уже был непредсказуем и опасен.
Глафира Киселева : Он отца чуть не задушил. Пошел на балкон, а он вскочил, на диван его повалил и за горло. Ладно, соседи дома были, я одна была. Отобрали. Отец говорит, а я думал, что он балуется со мной. Я говорю – ты смотри, поосторожней. Ведь такая болезнь… Кто его знает. Мы, вообще, не знали ничего. На младшего налетал просто – я тебя все равно убью. Понимаете. Я говорю – Олег, это же брат твой, зачем ты так?
Александр Валиев : Вот уже много лет Олег не выходит из стен лечебных учреждений. Подхватил туберкулез, и 8 лет назад был переведен в специализированную клинику, что в области. Мать навещала его, несмотря на болезни и возраст. Недавно его вернули в Челябинск.
Глафира Киселева : Когда привезли, я стала опять ездить. Вот до сих пор и езжу. А Сергей Петрович, это лечащий врач, говорит – его ни в коем случае нельзя выписывать. Он, говорит, все хуже и хуже делается. А все езжу. Здесь сестра говорит – вы бы сходили куда-нибудь походатайствовали что ли. А куда я пойду? Я никого не знаю. Никогда в жизни никуда не обращались ни за какой помощью. Работали и работали.
Александр Валиев : Глафира Ивановна и ее муж решили, что никто, кроме них, о будущем сына не позаботится. Они опасаются, что, если их не станет, Олег может просто оказаться на улице.
Глафира Киселева : Я думаю, отец больной, я тоже. Сколько мы проживем? Вдруг лечащий врач сменится, выгонит. Куда он пойдет? Мы этого боимся. Вы знаете, я никогда, никуда, ни к кому не обращалась в жизни. В первый раз обратилась за этим делом, потому что я уже стала вся больная. Муж – инвалид второй группы. У меня уже сил нет.
Александр Валиев : Киселевы собрали документы, чтобы определить сына в психоневрологический интернат для инвалидов. С тех прошел год, а путевки все нет.
Глафира Киселева : Два месяца я бегала по городу. И психиатра, и нарколога – всех разыскала. Я приходила домой и падала от усталости. Бумаги сдала. Она телефон записала и говорит – теперь все, как будет путевка, я позвоню вам. Вот мы и ждем. Я обратилась как-то (месяц тому назад). Она говорит – ко мне не надо обращаться, от меня ничего не зависит. Путевка будет, я вам позвоню.
Александр Валиев : Почему же так долго идет очередь? В областном Министерстве социальных отношений называют несколько причин. Но главная одна - мало мест, много нуждающихся. Раньше, согласно закону, поместить в подобное учреждение можно было только одиноких людей - тех, о ком некому заботиться. В 1995 году этот пункт отменили, и очередь выросла в разы. Теперь людям приходится ждать по 2-3 года. С одной стороны, по закону нетрудоспособных членов семьи должны содержать родные, с другой - никакой ответственности за невыполнение этой обязанности закон не предусматривает. Алименты нуждающийся нетрудоспособный человек может выбить через суд, но на деле мало кто на это решается. Вот и приходится местным органам соцзащиты переоборудовать под психоневрологические интернаты помещения, которые более ли менее подходят для этого. Но кардинально ситуация не решается. Рассказывает Александр Гусев, зам начальника отдела организации, стационарного обслуживания Министерства социальных отношений Челябинской области.
Александр Гусев : Проблема роста очередности в психоневрологические интернаты последовательно решается Челябинской областью. Три года назад учреждение общество типа в связи с ростом очереди было перепрофилировано в учреждение психоневрологического профиля. Это копейский реабилитационный центр. Раньше там был просто дом-интернат для престарелых инвалидов. А в течение последних трех лет за счет внутренних ресурсов, за счет сокращения числа мест в домах-интернатах общего типа увеличивается последовательно из года в год число мест в домах психоневрологического профиля. Тем не менее, мы, конечно, констатируем, что данные меры позволяют сдержать рост темпа очереди, сдержать, но проблему радикально пока решить, к сожалению, не удается.
Александр Валиев : Александр Гусев не скрывает, что одной из причин возросшего дефицита мест в интернатах является падение моральных и семейных устоев. Люди стали циничней и жестче.
Александр Гусев : Следующим фактором, который влияет на ту ситуацию, которую мы обсуждаем, является, безусловно, изменение системы моральных ценностей в современном обществе. В период социализма была очень значима сила общественного мнения. Было очень важно для людей, что скажут соседи, родственники, что скажут в трудовом коллективе. Не было такого имущественного расслоения, не было такой силы власти денег, какая есть сейчас. Сейчас сила общественного мнения гораздо существенно ниже. Сейчас главное – это сила имущественного ценза. У кого больше денег, тот и прав. Поэтому для людей уже неважно, что скажет трудовой коллектив, что скажут соседи. Ушли эти ценности, старая система ценностей рухнула, новая пока не создана. Поэтому проще стали люди отказываться от своих родственников.
Александр Валиев : Дело доходит до того, что врачи сначала дают заключение о том, что человек не нуждается в постороннем уходе, и органы опеки отказывают в его помещении в специализированный интернат, но проходит неделя-другая, и приходит другое медицинское заключение, полностью противоположное. Такие амплитуды наводят сотрудников министерства на размышления и дают основания для подозрений во вмешательстве в процесс родственников, которым любыми путями не терпится избавиться от одного из членов семьи.
В эфире Казань, Олег Павлов:
Глядя на улыбку этого человека, трудно даже представить, что еще год назад Виталий был бродягой, каких много в любом крупном городе. Тогда он считал свою жизнь бессмысленной, и просто решил свести с ней счеты.
Виталий : Пришел сюда, лег спать, мороз…
Олег Павлов : Волею судьбы Виталий в тридцать лет оказался бездомным. Сначала умерла его мама, потом в пригороде Казани сгорел дом и все документы. Не выдержав таких испытаний, Виталий, как говорят в народе, сорвался.
Виталий : Естественно, когда пьет человек, раз простят, два простят, а потом в дальнейшем отношение портится. И потихоньку начал терять работу, хороших знакомых. Естественно, и круг общения поменялся. Остался один.
Олег Павлов : С этого момента на Виталии появилось позорное клеймо - БОМЖ. Как-то в один из морозных, беспросветных зимних вечеров стало особенно тоскливо и созрело решение уйти из жизни.
Виталий : В тот раз, когда я ложился, я вообще не знал. Я хотел, чтобы все это быстрее закончилось. Все. У меня не было больше никаких мыслей. На самом деле, за полтора года такой жизни, так вот, действительно, надоело. Я не представляю, как некоторые по 5, по 10 лет живут так.
Олег Павлов : Рассказывает известный в Казани благотворитель Амина Кашапова.
Амина Кашапова : Через два дня, когда я узнала, что Виталька один наверху с собаками при минус 27, сразу два ведра воды, чтобы его искупать. До этого приезжала «скорая помощь». Самое страшное – люди приехали в мороз, и не поднялись к больному. Второй звонок, третий звонок был от меня.
Виталий : В больнице меня спрашивали, когда уже ампутировали ноги, все говорили – ну, как теперь? В принципе, я говорил, что все нормально, как-нибудь, а внутри-то я думал, а что дальше? Зачем мне ампутировали? Сейчас обратно привезут обратно туда. Благо эти люди. Я очень счастлив, что жизнь столкнула меня с ними.
Олег Павлов : В центре Казани сейчас немноголюдно. Большинство тех, кто там жил получили квартиры по программе ликвидации ветхого жилья. С тех пор прошло много лет, а исторические здания стоят неприкаянные, новых хозяев они так и не обрели. Выселенные дома постепенно разрушаются, по опустевшим дворам ветер гоняет мусор. Виталию повезло, потому что в старинном, красного кирпича, доме осталась одна квартира, где жили люди, причем люди настоящие. Амину и ее друзей в округе знают многие. Они заботятся о бездомных животных и о бездомных людях.
Виталий : Взгляды на жизнь кардинально поменялись. Спиртного вообще сейчас. Больше не хочешь? Абсолютно….. Я понял, что не обязательно спиртное. Можно по другому смотреть на жизнь. Светлыми глазами.
Олег Павлов : Коротко говоря, произошло всё как в пословице: «Не было бы худа, добра бы не видать». Для того чтобы чувствовать себя полноценным членом общества Виталию сейчас нужно только одно – ноги.
Амина Кашапова : Мы провели три консультации. Мы работаем профессионально, чтобы он танцевал, водил машину и спасал этот мир.
Олег Павлов : Сейчас Виталий ходит. На культях. Протезы для него стоят около ста тысяч рублей, да еще, по словам специалистов нужны деньги для замен гильз. Амина Кашапова и ее друзья собирают средства на новые «ноги» для Виталия – буквально по крупицам. Уверены – копеечка к копеечке, и парень со временем, обязательно будет ходить.
Амина Кашапова : Он член нашей команды. У нас жесткие законы. У нас нравственность должна быть высочайшая. Степень отдачи. Мы живем для того, чтобы этот мир обнять, поцеловать и кого-то полюбить. Вот он к этому готов. Вот это самое главное.
Виталий : Будет, наверное, банально, но хочу творить добро.
Олег Павлов : Наверное, правы те люди, которые говорят, что каждый человек сам творец своего счастья. И несчастья тоже. Но как важно, чтобы в нужный момент рядом оказались те, кто сможет помочь, еще не разбираясь в причинах, не мучаясь вопросом «А нужно ли спасать?». Виталию действительно повезло. Сейчас он готов дарить надежду на счастье другим.
В эфире Сочи, Геннадий Шляхов:
Шестьдесят лет вместе, а жизнь только начинается. Ей восемьдесят один, ему восемьдесят девять лет. Ованес Пилосович и Гегец Григорьевна Овсепян отмечают бриллиантовую свадьбу.
Ованес Овсепян : Новая жизнь начинается. Как 80 лет пройдёт, после этого живи и живи. Имеешь право. Право дают.
Геннадий Шляхов : Они познакомились в Абхазии, где жили их семьи. Ованес Пилосович к тому времени отслужил, пройдя всю войну от начала до конца. В 1948 сыграли свадьбу. В родном абхазском селе работали в колхозе на плантациях табака. Копили деньги, продавая фрукты и овощи со своего огорода. Держали коров и другой домашний скот.
Гегец Овсепян : Моя мама всегда говорил: у хозяйки руки должны быть длинными. Это значит, что она далеко спрятала, что есть, чтоб в доме всегда были деньги (в доме всегда не будет такое, чтоб благополучие). Уже деньги далеко положишь, русские как говорят, - близко возьмёшь. Вот это и есть семейный секрет.
Геннадий Шляхов : Они вырастили и выучили трёх сыновей и дочь. Помогали воспитывать внука и девятерых внучек. Сегодня приглядывают за пятью правнуками.
Ованес Овсепян : Старость прижимает. Будем по старости, когда праправнуки начнут замуж выходить, жениться, может успею тоже посидеть с ними 100 грамм выпить.
Геннадий Шляхов : В тон отцу шутит один из сыновей юбиляров, Вреж Овсепян, раскрывая секрет кавказского долголетия.
Вреж Овсепян : Секрет в том, что отец пил, ел, мать работала, а мы их поддерживаем сейчас. Вот в этом долголетие кавказское.
Геннадий Шляхов : Пошутив, он уже серьёзно говорит о главном.
Вреж Овсепян : Они учили нас честности в этой жизни. Смотреть людям в глаза прямо.
Геннадий Шляхов : Шестьдесят лет вместе. Вся жизнь на виду. Казалось бы, никаких секретов, но нет - только лишь в день юбилея на шестидесятом году совместной жизни выясняется любопытная подробность взаимной любви.
Гегец Овсепян : Он не любит целоваться. А я могу. Почему нет?!
Геннадий Шляхов : Ованеса Пилосовича это признание не смущает. Он давно понял, что «хозяин» в доме не только он, мужчина.
Гегец Овсепян : "Выходить замуж - это не продавать корова какой-то базар. Это уже семья должен создавать. Это крепкий-крепкий должна быть связь. Несмотря на то, что в доме будет иногда сор, иногда смех - это одни братья друг другу.
Геннадий Шляхов : Всю семью собрать за праздничным столом в день бриллиантовой свадьбы не получилось. Два сына с детьми в Саратове, дочь с семьёй в Абхазии. Но все шлют поздравления. Дарят подарки. Самый главный из них припасён Ованесом Пилосовичем для любимой супруги.
Гегец Овсепян : Можно поцеловать дедушку сейчас!
Геннадий Шляхов : В этот день за хлебосольным столом все тосты были посвящены им, Ованесу и Гегец Овсепян, прожившим вместе 60 лет. Они довольны жизнью, счастливы успехами своих детей и внуков. Вот только одно волнует Ованеса Пилосовича - уже много лет он, инвалид Великой Отечественной войны ждёт от государства обещанный автомобиль. Да видно, не судьба ездить ему за рулём. Пусть дети и внуки возят бриллиантовых юбиляров.
В эфире Ростов-на-Дону, Григорий Бакунин:
В этом году исполняется десять лет с того неласкового дня, когда так называемый «эксперимент», который организовало и провело Управление собственной безопасности ГУВД по Ростовской области, надвое переломил жизнь старшего сержанта Быкова. В первой, лучшей её половине, остался подающий большие надежды инспектор Дорожно-патрульной службы, выявивший и предотвративший больше тысячи правонарушений, участвовавший в раскрытии десятка с лишним преступлений, принципиальный службист, в чьих аттестациях преобладали сплошь превосходные степени. Андрея Быкова не раз ставили в пример коллегам. Кто знает, не заронили ли такие служебные успехи старшего сержанта в душу кого-то из его сослуживцев семена элементарной зависти? Так или иначе, а поступил, похоже, в Управление собственной безопасности «сигнальчик».
А в региональном УСБ, судя по всему, и сами считали: не бывает, чтобы гаишник — и без взяток. Да ещё где — на славящемся на всю московскую трассу «хлебном» посту «Аюта». Туда, на тысячный километр автодороги М4 «Дон», много народу в ГИБДД желало бы попасть. Ну, известно, за чем...
И вот на посту «Аюта» был остановлен грузовик со специально подготовленным водителем. Сотрудники Управления собственной безопасности приступили к проведению оперативного «эксперимента», в ходе которого старший смены старший сержант Быков должен был, по их расчетам, обязательно принять взятку. Но этого не произошло. Быков не только не польстился на предложенные ему водителем 200 рублей, но и аккуратно (что совсем уж нелогично для взяточника) занёс все данные о задержанной машине в рабочий журнал. Факт, который не приняли во внимание и никак не оценили ни сотрудники УСБ, ни предварительное следствие, ни суд Красносулинского района, куда попало уголовное дело по обвинению Андрея Быкова в получении взятки. Суд предпочел пройти и мимо массы других фактов, свидетельствующих, по меньшей мере, о грубейших нарушениях служебных инструкций и уголовно-процессуального закона. В частности, закрыл глаза на то, что «меченой» суммы у Быкова сразу так и не нашли, а видеокамера, которой оснастили водителя-провокатора, не зафиксировала момент «дачи» взятки.
Видимо, у судьи всё же не поднялась рука полностью проигнорировать все нестыковки, либо по каким другим причинам, но приговор, вынесенный Быкову, оказался хотя и обвинительным, но не был связан с лишением свободы - три года условно с лишением права в течение трёх лет работать в правоохранительных органах. Вот что вспоминает о тех днях отец осуждённого милиционера Олег Быков:
Олег Быков : Андрей не хотел мириться даже с такой судимостью, не связанной с лишением свободы. Он считал необходимым восстановить своё доброе имя и поэтому продолжал упрямо «переть» и «дёргаться». И он добился, что областной суд приговор отменил, а дело направил на доследование и пересмотр.
Григорий Бакунин : В ходе пересмотра дела появилось решение судьи, по существу загнавшее все повторное разбирательство на долгие годы в правовой тупик. Воспользовавшись тем, что Быков пропустил по болезни одно судебное заседание, суд, не принимая во внимание оправдательные документы, вынес определение об изменении ему меры пресечения, предписывая взять Андрея под стражу. Тем самым, по сути, сбылись предостережения «доброжелателей» в кавычках из числа начальствующего состава. Те ведь предупреждали Быкова о возможных последствиях его правдоискательства…
Видимо, хорошо представляя себе, что может ожидать взятого под стражу милиционера, Быков «залёг на дно». Правоохранители неспешно занялись его розыском, а суд, воспользовавшись этим, взял продолжительную паузу.
Семь лет назад об этой истории рассказала областная газета «Наше время». Журналист Владимир Кобякин:
Владимир Кобякин : Какие бы высокие слова о целесообразности и общественной пользе этой сомнительной операции сегодня не говорились, ну не может объективно полезное дело основываться на заведомо аморальных методах. Мне думается, то, что происходит сейчас с нашей милицией, плачевное состояние её, откровенно плачевное, это есть следствие негодной кадровой политики. Ну, просто невозможно бороться с грязью, и эту грязь умножать.
Григорий Бакунин : Но, похоже, дана чёткая установка - это дело проигрывать никак нельзя. Пусть сегодня в главке и министерстве сменилось уже второе поколение милицейских начальников, всё равно — каждый понимает, что, помимо чисто служебных неприятностей, для массы должностных лиц это влечёт и серьёзные финансовые проблемы для всей системы. Ведь добейся Быков оправдания — и МВД неизбежно придётся заплатить старшему сержанту всю сумму денежного содержания за весь период, так сказать, вынужденного простоя. За десять лет, между прочим... А есть ещё и компенсация морального ущерба… Как видим, честь мундира в данном случае принимает вполне материальные очертания.
Однако хотелось бы заметить, что платить, так или иначе, придётся. Пусть не сейчас, а позже, когда дело это непременно дойдёт до Страсбурга и станет ещё одним делом, выигранным в Европейском суде жителем Дона. Не может не стать — уж слишком вопиющи процессуальные проколы. Но в милицейском ведомстве, похоже, и в нынешней патовой ситуации предпочитают руководствоваться принципом: «после нас — хоть потоп». Тем более что платить после Страсбурга придётся уже не ведомству, а государству. Поэтому и стоят намертво.
Вот что думает о перспективах иска Быкова к России в Европейском суде правозащитник, руководитель Ростовского Центра содействия международной защите Станислав Великоредчанин:
Станислав Великоредчанин : Основания есть, конечно. Во-первых, это нарушено его право на справедливое судебное разбирательство. Если он его правильно оформит, то, конечно, он его выиграет. Тут именно видно, что раз он был работник милиции, они и своих там шельмуют вовсю. У нас милиция очень не любит людей, которые начинают бороться с нею, доказывать свою правоту.
Григорий Бакунин : Все эти годы Быков, его родные и близкие вместе с адвокатами вели активнейшую переписку с самыми разными инстанциями — от областных до федеральных, включая администрации президента. Увы, результативность переписки оказалась обратно пропорциональной её активности. Что также мало кого способно удивить - чему-чему, а бюрократической перепасовкой наши чиновники владеют в совершенстве.
В эфире Подмосковье, Вера Володина:
Людмила Дуганова : Бабушке, что не дадут, она поплачет и переедет, допустим. Ведь очень много у нас, так сказать, технической интеллигенции живет здесь. Они же просто так не смирятся. Это начнутся какие-то тяжбы, какие-то суды.
Вера Володина : Людмила Дуганова говорит о соседях. Почти тысяча человек, как оказалось, проживают в исторических памятниках. На 70 процентов изношенные четыре дома, построенные еще в XVII веке, переданы Николо-Угрешскому монастырю по постановлению российского правительства. Подписано Михаилом Фрадковым 5 июня 2006 года. В постановлении есть всё, кроме объяснения - что делать с людьми, живущими в этих домах в городе Дзержинском? Е еще одна жительница исторического памятника Алла Кечеджан:
Алла Кечеджан : Нет программы расселения государственных памятников, государственной поддержки. Нет такого закона, чтобы регулировал нашу ситуацию. Мы должны с помощью общественного договора это все сделать.
Вера Володина : Алла говорит об обращении, которое пока подписали 50 жителей. Всех их взволновало появление, как они называют, «черных маклеров», составлявших какие-то списки. И граждане, ни видевшие тогда в глаза постановления правительства и гадавшие о своей судьбе, вдруг поняли - есть более осведомленные и они что-то планируют. Пошли слухи один страшнее другого. Но, как только сообщество стало задавать вопросы, все маклеры исчезли, а появился диалог жителей, монастыря и городской администрации. Подписанное Михаилом Фрадковым доводит до реальности зам городского главы Сергей АлександрОв.
Сергей Александров : Сразу встал вопрос – а что делать с людьми? На сегодня есть, на мой взгляд, два пути решения проблемы. Первое – это все-таки получить федеральное финансирование на расселение. Либо монастырь каким-то образом на своих землях построит жилье, и в качестве обременения получит какую-то долю квадратных метров жилой площади и расселит туда людей. Два таких варианта сейчас находятся в работе. Который из них быстрее пройдет? Сказать об этом пока трудно.
Вера Володина : Настоятель Николо-Угрешского монастыря полагает, что мнения жителей обидны для городских властей, которые, на его взгляд, очень стараются переселить людей, притом, что нужно противостоять и попыткам захватов освободившихся комнат в коммуналках. Епископ владыка Вениамин.
владыка Вениамин : Никого никто не выселяет. Единственное – идет конфликт. Город заинтересован в том, чтобы не поселялись новые люди. Некоторые просто-напросто захватили квартиры свободные. Их город просит освободить.
Вера Володина : Действительно, случаи, которые городские власти квалифицируют как самозахват, разбирает суд, объяснили в администрации. В главном стороны процесса переселения из исторического памятника, не прописанного законодателями, нашли общий язык. И Алла надеяться, что в оде диалога права человека будут защищены.
Алла Кечеджан : Перед расселением возникает, как обычно, ситуация, и это тоже ни для кого не секрет, когда всяческие движения такие нечистоплотные происходят. В том числе они каким-то чудом умудряются прописать невероятное количество людей на 1 квадратный метр. И батюшка этого не скрывает. Он сказал, что когда мы расселяли дома в монастыре, была такая же ситуация. Мы только расселим, появляются какие-то люди, непонятно как прописавшиеся в это жилье. Сейчас именно с помощью того, что этот вопрос был поставлен нашим общественным комитетом, в частности, мной, как инициатором, по крайней мере, стали ясны позиции сторон. Стало ясно, что те дельцы, которые появились, они никак не связаны ни с администрацией, ни с монастырем. Я думаю, что самое главное – такая задача – наладить диалог.
Вера Володина : Но и в этом случае еще остается много вопросов. По нынешнему Жилищному кодексу человека, прописанного, но не проживающего в помещении, могут выписать, выселить. Кроме того, нужно ответить на вопрос - что делать с приватизированными квартирами? Семья Людмилы Дугановой долго, еще до передачи домов монастырю, добивалась этого права и добилась. При переселении, в отличие от жителей коммунальных квартир, ее права могут быть нарушены.
Людмила Дуганова : Они, наверное, ничего не потеряют. А меня волнует ме траж. Но, с другой стороны, конечно, хотелось бы нового жилья. Хотелось бы, вообще, быть информированной по этому вопросу. Как все это будет делаться, чтобы мы не по углам шушукались и нервничали, а чтобы это было как-то официально нам сказано. Какие-то условия мы же должны знать.
Вера Володина : Кстати, в муниципальной прессе, как мне объяснили в редакции «Угрешских вестей», не было ни одной публикации о предстоящем переселении. И постановление правительства о передаче домов жильцы тоже раздобыли самостоятельно.
В эфире Самара, Сергей Хазов:
Намеченное на 15 апреля судебное заседание по делу бывшего редактора самарского выпуска «Новой газеты» Сергея Курт-Аджиева не состоялось. Адвокаты не смогли присутствовать на судебном заседании. «Расследование уголовного дела, по которому Сергей Курт-Аджиев обвиняется в использовании нелицензионных компьютерных программ, продолжается уже полгода. За это время следователи сами не раз нарушали Закон», - рассказала адвокат правозащитного центра «Агора» Ирина Хрунова.
Ирина Хрунова : Те программы, те операционные системы, которые органы предварительного следствия вменяют нам как контрафактные, на самом деле, они такими не являются, поскольку контрафакт это понятие юридическое. Только суд и только следователь может решить, является ли тот или иной продукт контрфактом. Экспертиза же может показать – имеются ли признаки контрафактности. Мы эти документы предоставили. Следствие велось отвратительно, потому что о том, что 14 мая возбудили в отношении Курт-Аджиева уголовное дело, он узнал только лишь в октябре месяце. Сменилось три следователя. Некоторых следователей он в глаза не видел. Это такое вопиющее нарушение законодательства в ходе расследования этого уголовного дела! Если уголовное дело началось с грубейших нарушений (с таких, как не уведомили о возбуждении уголовного дела) оно так и будет продолжаться до конца предварительного следствия. И так и получилось. Когда в конце декабря Сергей Османович виделся в суде со следователем, а на следующий день следователь объявляет его в розыск, как это рассматривать? Это всего лишь такая очень странная позиция некоторых представителей правоохранительных органов. Я жду объективного отношения судьи к материалам уголовного дела.
Сергей Хазов : «Потерпевшая от использования Сергеем Курт-Аджиевым на редакционных компьютерах нелицензионных программ компания Adobe заявила, что не имеет претензий к редактору. «Однако правоохранители настроены в любом случае привлечь к ответственности журналиста, проявившего активность во время «Марша несогласных»». Адвокат Ирина Хрунова продолжает.
Ирина Хрунова : Весь этот наезд на «Новую газету» идет как следствие «Марша несогласных» в Самаре, поскольку младшая дочка Курт-Аджиева принимала участие в организации этого «марша», несмотря на то, что это было публичное мероприятие, разрешенное властями. Какие могут быть претензии к разрешенной акции?! Тем не менее, именно после всех этих событий началось преследование Курт-Аджиева.
Сергей Хазов : В связи с уголовным преследованием главного редактора с конца прошлого года в Самаре не издается «Новая газета». «Уголовное дело против Сергея Курт-Аджиева - показательный процесс над журналистом», - считает редактор самарского правозащитного информагентства Александр Лашманкин.
Александр Лашманкин : Прежде чем говорить о легальном программном обеспечении, сначала нужно, чтобы оно было в продаже. Все это время его нигде не было. Был только рынок, где можно было купить диски, которые там продавались. Никто этих продавцов не карал, за руку не хватал, в тюрьму не волок, уголовного дела не заводил. А вдруг неожиданно это все оказалось незаконным. Если сейчас захочешь купить лицензионное программное обеспечение, где я могу это сделать? Я, например, не знаю. Поэтому можно только предполагать, я даже уверен, что программное обеспечение, которое установлено у государственных чиновников, у тех же представителей прокуратуры, следствия чего угодно тоже не лицензионные. Там много чего можно найти. К правительству Самарской области, губернатору Самары, куда угодно давайте зайдем. Я уверен, мы чего-нибудь там найдем нелегальное.
Я думаю, что уголовное преследование редактора «Новой газеты» в Самаре Сергея Курт-Аджиева, особенно после того, как компании-производители программного обеспечения, которыми он якобы не лицензионно пользовался, отказались от своих претензий к «Новой газете» в Самаре и к Курт-Аджиеву, в частности, это в чистом виде оказание давления на прессу со стороны власти. В частности, на «Новую газету» с целью обеспечить контроль за ней, а еще лучше оставить ее в состоянии, в котором она сейчас находится в Самаре, то бишь – не выходит. А также это принцип - кошку бьют, а слуге намек дают. Слуга смотрит (все остальные СМИ), что происходит с непокорной кошкой, и мотает на ус, определяет самостоятельно пределы собственной свободы слова. Я думаю, что это дело развалится. Курт-Аджиев выиграет. И те, кто его сфабриковал, будут отвечать.
Сергей Хазов : Супруга Сергея Курт-Аджиева, главный редактор информационного агентства «ВолгаИнформ» Людмила Котова, 15 апреля направила жалобу в Октябрьский районный суд на бездействие прокурора Самары, который до сих пор не принес ей официальное извинение за незаконное уголовное преследование, хотя дело против нее было прекращено еще в августе прошлого года. Журналистка заявила, что официальное извинение является нематериальной формой «возмещения морального вреда» и просит признать бездействие прокурора незаконным, а также обязать его принести официальные извинения, как этого требует Уголовно-процессуальный кодекс России.
Напомним, 11 мая прошлого года представители УВД Самарской области провели проверку в редакции информационного агентства «ВолгаИнформ» и изъяли из офиса два компьютера, на которых были установлены нелицензионные программы. Против главного редактора информагентства «ВолгаИнформ» Людмилы Котовой было возбуждено уголовное дело. Во время предварительного следствия подозрения против журналистки не подтвердились, и 16 августа прошлого года уголовное дело в отношении Котовой было прекращено. Однако официального извинения прокурора за незаконное уголовное преследование Людмила Котова до сих пор не получила.
Сергей Курт-Аджиев также намерен доказать суду то, что он не причастен к нарушениям закона, даже если доказательство потребует массы времени.
Сергей Курт-Аджиев : Я жду скорого и справедливого суда. Что я могу ждать? Единственный вопрос – будет ли он скорым и справедливым? – то, что я до конца буду и идти, так до конца. Если здесь будет принято решение какое-то, значит, будет областной суд. Если там решение будет принято точно такое же – политическое, значит, будет Верховный суд. Если там будет принято, значит, будет Страсбург. Времени мне хватит. Я собираюсь жить до 100 лет. Терпения тоже хватит. Сил тоже хватит.
Сергей Хазов : Представители УВД Самарской области от комментариев по делу Сергея Курт-Аджиева отказались.
В эфире Саранск, Игорь Телин:
В Мордовии успешно реализуется проект "Дистанционное обучение детей с ограниченными возможностями". Благодаря ему десятки уже получили, а позднее – и сотни ребят республики - получат возможность изучать различные предметы, общаться с помощью компьютерной техники со своими ровесниками.
Светлана Абдуллаева : Отличие от массовой школы в том, что общение происходит на дистанции. У нас есть такая система «чат», благодаря которой учителя и ученики смогут пообщаться друг с другом, увидеть друг друга, услышать друг друга.
Игорь Телин : Рассказала координатор проекта дистанционного обучения детей-инвалидов в Мордовии Светлана Абдуллаева. Общение – главное, чего не хватает нашим детям, считает Марина Фирсова, сотрудница саранской специальной школы-интерната для глухих и слабослышащих детей, воспитанница которой, пятнадцатилетняя Люда Трубникова, получила новую компьютерную технику. Девочка – инвалид по слуху. Кроме сканера и принтера к компьютеру, полученному Людой, прилагается звукоусиливающий аппарат и специальное устройство для коррекции речи.
Марина Фирсова : Компьютер нужен, чтобы с кем-то познакомиться, с кем-то поделиться своими событиями, желаниями, мечтами. А ведь есть какие-то, например, два друга или две подруги. Это мало для общения человеку тем более, для подрастающего ребенка.
Игорь Телин : Новую аппаратуру получили еще несколько воспитанников специальной школы-интерната для глухих и слабослышащих детей. У этих ребят почти нет слуха, а говорить они могут, но говорить правильно – это непростая задача для тех, кто не слышит чужой речи. Новая техника позволит им научиться. Надев наушники с микрофоном, ребенок произносит слова. Через наушники с мощным усилением звука он слышит, как сказал. Если неправильно - раздается громкий сигнал. И так продолжается раз за разом, пока звуки не сложатся в нужном порядке.
Компьютеры получают не только глухие и слабослышащие дети Мордовии. Среди участников проекта дистанционного обучения детей с ограниченными возможностями – юные жители республики, имеющие различные заболевания, которые не позволяют им посещать школу, а их родители не могут приобрести самостоятельно специальную аппаратуру, не позволяют низкие доходы. Диагноз Наташи Орловой – детский церебральный паралич.
Наташа Орлова : Компьютер мне нужен для обучения в дальнейшем после окончания школы, для общения. Если я пишу от руки, то я устаю, а на компьютере печатать побыстрее.
Игорь Телин : Дистанционные уроки по предметам школьной программы для детей будут проводить педагоги школы номер 25 города Саранска. Уже состоялось установочное занятие, на котором ребятам объяснили, как именно будут проходить занятия, как надо отвечать и выполнять домашние задания.
- Чтобы отправить решение учителю, нужно нажимать кнопочку «Редактировать мой ответ». Вот слова «Редактировать мой ответ» - это значит отправлять решение учителю. И опять, что значит «Редактировать ответ»? Опять наше поле, на которое нужно ставить курсор и печатать тот ответ, свое решение или свое упражнение, если это по русскому языку, сочинение какое-то.
Игорь Телин : К каждому компьютеру подключена веб-камера. Во время дистанционных уроков ученики и учителя будут общаться не только письменно, но и визуально. Характерная деталь – авторы проекта дистанционного обучения детей-инвалидов в Мордовии рассматривают его не только как средство для получения ребятами школьного образования, то есть, изучения предметов программы среднего учебного заведения, но и как средство для развития творческих способностей детей с ограниченными возможностями. Рассказывает Светлана Абдуллаева.
Светлана Абдуллаева : Мы стараемся как бы еще включить творческие задания – это рисование, это музыка, это трудовые технологии, которые для этих детей как бы были незнакомы. Многие дети, я с ними общалась, не помнят, когда они рисовали.
Игорь Телин : И еще одна особенность проекта дистанционного обучения детей-инвалидов в Мордовии - поставка специальных компьютеров началась не со столицы республики, Саранска, а с районов, они уже есть у воспитанников интернатов и детишек, живущих с родителями, в Ардатовском, Чамзинском, Дубенском, Ельниковском, Зубово-Полянском, Лямбирском, Рузаевском районах. На первом этапе проекта 71 ребенок получит на дом комплект современной компьютерной техники, предназначенной специально для детей-инвалидов.
В эфире Псков, Анна Липина:
В Псковской области открылась весенняя охота на пернатую дичь. На территории области разрешено добыть 440 глухарей и 39 тетеревов. Многие охотники на пернатую дичь выходят со своими собаками. Как правило - это легавые, а на уток - ритриверы. Настоящие охотничьи собаки охоты ждут даже больше, чем их хозяева, утверждает хозяин легавой Виталий Сергеенко.
Виталий Сергеенко : Ну, если взял какой-то атрибут из охотничьих вещей, собака просто как привязанная бегает, никого не видит, не слышит.
Анна Липина : Хорошей охотничьей собаке на охоте не важны даже лакомства. Всё внимание на запах. Охотник всегда идет на ветер. Идя впереди, собака как бы прочёсывает местность, чтобы себя не выдать, и дичь найти. Иногда собака находит птицу за полсотни метров. О своей находке предупреждает хозяина особой стойкой. С этого момента потерять дичь фактически невозможно. Собака подведет охотника к птице, осторожно и мягко.
Охотник : Запросто дупель может быть.
Анна Липина : Утиной охотой занимаются владельцы ритриверов. Как рассказал охотник со стажем Николай Иванов, бывает, собака гоняет утку по воде довольно долго.
Николай Иванов : Утка может нырнуть и вынырнуть в совершенно непредсказуемом месте. Около берега и прикинуться веточкой. Зачастую она ныряет и хватается за тростиночку внизу и собака плавает вокруг и не может найти, где же утка.
Анна Липина : Андрей Ларин - хозяин двух легавых собак. На охоте они работают поочередно - одна ищет дичь, другая - при хозяине. Потом роли меняются. Как рассказал Андрей, для него именно эта порода собак - лучшая на охоте. Это собаки универсальны. Они могут и готовы идти не только на полевую и болотную дичь, но даже и на мелкого зверя.
Андрей Ларин : Она гонит зверя, охотник под нее подстраивается. Лайка - облаивает зверя, останавливает, охотник под нее подстраивается. Норная собака, работает где-то в норе - охотники подстраивается. А легавая собака она отличается именно тем, что она работает на хозяина. Она подстраивается под хозяина.
Анна Липина : Как говорят охотники, на выучку своей собаки тратятся годы. Как минимум 5 лет необходимо для того, чтобы достичь полного взаимопонимания. И тогда охота обретает не просто свой первоначальный смысл, а превращается в искусство.
Андрей Ларин : Бывает, знаете, засадит 50-метровую наводку - с такой подтяжкой, стойкой - ну там просто сердце выскакивает. Я говорю, что выстрел в этой охоте это, в общем-то, дело последнее.
Анна Липина : Любопытно, что себя владельцы легавых собак называют легошатниками. И как говорит Андрей, охотничьи трофеи для многих сейчас уже не являются смыслом охоты.
Андрей Ларин : Нормальный легошатник никогда не выбьет весь выводок тетеревов, никогда не выбьет весь выводок куропаток. Взял двух-трех птиц, ну если выводок - 30 штук - ну пять. Уйди! Хватит! Достаточно. Мы охотимся не ради добычи, не ради стрельбы.
Анна Липина : С ним согласен и Виталий Сергеенко, для которого в охоте со своей собакой - гораздо важнее и интереснее процесс, нежели результат.
Виталий Сергеенко : Самое лучшее счастье для охотника, когда в лесу в момент тишины раздается звонкий лай собаки. Это означает, что собака нашла зверя - меняется всё вокруг сразу, меняется мышление, умысел. Вперед - и не обращаешь внимание ни на дождь, ни на снег, ни на что и бежишь.
Анна Липина : И это, пожалуй, то чувство, ради которого заводят охотничьих собак. Такое единение человека и собаки чаще всего важнее для владельца, чем победы на выставках или охотничьи трофеи.
